Оглавление

Заключение

Фридрих Энгельс: «В естествознании мы достаточно часто встречаемся с теориями, в которых реальные отношения поставлены на голову, в которых отражение принимается за объективную реальность, и которые нуждаются в перевертывании. Такие теории довольно часто господствуют долгое время. Подобный случай представляет нам учение о теплоте, которая почти в течение двух столетий рассматривалась как особая таинственная материя, а не как форма движения обыкновенной материи; только механическая теория теплоты произвела здесь необходимое перевертывание»(«Диалектика природы»).

В начале пятой главы книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И. Ленин указал цель своей философской книги: «Разбирая вопрос о связи одной школы новейших физиков с возрождением философского идеализма, мы далеки от мысли касаться специальных учений физики. Нас интересуют исключительно гносеологические выводы из некоторых определенных положений и общеизвестных открытий».

Возрождающийся философский идеализм сделал гносеологические выводы, и один из выводов состоял в том, что теории принимались за объективную реальность, до кризиса в науке («…в философском отношении суть «кризиса современной физики» состоит в том, что старая физика видела в своих теориях реальное познание материального мира…» — В.И.Ленин, ПСС, т.18, с.271), а в разгар кризиса произошла переоценка ценностей: теории считались поставленными на голову и нуждающимися в перевертывании. Возрождение философского идеализма привело к тому, что многие ученые согласились с высказыванием Фридриха Энгельса (многие ученые перенесли точку зрения, относящуюся к прошлому и высказанную Энгельсом, на настоящее время).

Николай Коперник, Джордано Бруно, Галилео Галилей, Джордж Беркли говорили: объективная реальность во многих случаях является не реальностью, а мыслью, ошибочно принимаемой за объективную реальность. Фридрих Энгельс фактически повторил эти слова, когда сказал о недопустимости принимать отражение за объективную реальность. Об этом же говорили Эрнст Мах и другие эмпириокритики, и такое критическое, номиналистическое отношение к отражению и к мыслям стало именоваться кризисом в науке.

17 августа 1884 года Карл Маркс написал письмо, адресованное Лиону Филипсу, и в письме были упомянуты «отвратительные физико-метафизические бредни, вроде «скрытой теплоты» (не хуже «невидимого света»), электрического «флюида» и тому подобных средств, служащих для того, чтобы вовремя вставить словечко там, где не хватает мыслей».

В конце девятнадцатого века естествоиспытатели считали многие теории бреднями, поскольку в теориях не хватало мыслей, соответствующих действительности. Высказывание Маркса о физико-метафизических бреднях имело то последствие, что это высказывание прикладывалось к многим естественнонаучным теориям, в эпоху кризиса в науке.

В.И.Ленин отказывался признать правильность концепции о четвертом измерении пространства. Такую концепцию Ленин называл бессодержательной нелепостью, нереальной фальшью, больной фантазией. В те годы, когда В.И.Ленин писал свои философские книги, многие ученые относились к большинству естественнонаучных теорий как к нелепости, фантазии. Многие ученые брали пример с Ленина, и в этом заключалась основная причина кризиса в науке.

Владимир Иванович Вернадский не использовал такой термин, как кризис в науке. Однако Вернадский обнаружил, что старая физика видела в своих теориях реальное познание материального мира, и сам Вернадский отказался видеть в старых физических теориях реальное познание; он относился к старой физике как к условным символам, и это означает, то терминологии Ленина, что Вернадский скатился к идеализму и эмпириокритицизму, и вогнал науку в кризис. В статье «Из записок по польскому вопросу» В.И.Вернадский изложил свой антиленинский взгляд на старую физику: «История научной мысли меня интересовала уже давно; я к ней подошел, когда пытался ориентироваться в понимании научных основ своего мировоззрения. В 1890-х годах, когда я углубился в самостоятельную работу над кристаллографией и минералогией и стал проверять основные принципы этих наук, я убедился в чрезвычайной сомнительности многих господствующих воззрений и необходимости проверки принятого на веру».

Вернадский выражал идеалистическое понимание научного кризиса, Ленин выражал материалистическое понимание кризиса.

Кризис в науке, имевший место в конце девятнадцатого века и начале двадцатого века, заключался в отказе (подобно Копернику и других первооткрывателей) многих естествоиспытателей видеть в теориях реальное познание материального мира. Многие естествоиспытатели не принимали теории (которые улавливают лишь обманчивую видимость вещей©) за верное отражение окружающего мира. Действительный мир нужно понимать не таким, каким он сам себя дает каждому и каждым изображается в теориях.

Г.В.Плеханов сообщил об опасности, угрожающей диалектическому материализму: некоторые недальновидные мечтатели, неправильно понявшие кризис в науке, пытаются приставить идеалистическую голову к диалектическому материализму. Какую голову пытались приставить к материализму и тем самым сделать более длительным кризис в науке?

Абстракции внутри себя имеют изображение того, что окружает людей, и изображенное в абстракциях становится известным людям. Каким знают окружающий мир люди, определяется не миром, а ощущениями и абстракциями, проверенными практическим критерием истинности. Философский идеализм навязывал точку зрения о том, что мышление вталкивает в абстрактное изображение свое содержание, зачастую мнимое содержание. Мышление примешивает свое содержание к содержанию объекта, и познание объекта завершается искаженным неадекватным результатом. Поэтому опасно и недопустимо принимать результат познания за объективную реальность.

«Крупные естествоиспытатели часто беспомощны в своих философских выводах и обобщениях; естествознание прогрессирует так быстро, переживает период такой глубокой революционной ломки во всех областях, что без философских выводов естествознанию не обойтись ни в коем случае». В.И.Ленин имел ввиду, что философия имеет возможность навязать естествоиспытателям убежденность в том, что практический критерий истинности имеет величайшее философское значение, заключающееся в способности опровергнуть мнение о невозможности отсечь нечто неистинное от истинного изображения окружающего мира. К тому же, Ленин считал достаточным для доверия к изображениям окружающего мира, когда практический критерий истинности прилагается именно к первой структурной части естественнонаучной теории. Философский идеализм настаивает на относительном характере (влекущим недоверие) практического критерия, даже когда им проверяется не только первая структурная часть теории, а еще и третья структурная часть теории.

Возрождающийся философский идеализм требовал, чтобы сначала мышление вырабатывало понятие о предмете, и чтобы с понятием-мерилом сообразовывался более позже становящийся известным предмет.

В начале двадцатого века некоторые исследователи пытались приставить к материализму идеалистическую голову, но Плеханов и Ленин воспротивились этому. Учение Плеханова и Ленина пришло в упадок, и поэтому имеет смысл в начале двадцать первого века во второй раз попытаться приставить к материализму идеалистическую голову.

Плеханов и Ленин сообща обнаружили, что идеологическое положение партии находится под угрозой, поскольку Богданов, Базаров, Юшкевич и некоторые другие члены партии исповедовали махизм или эмпириокритицизм (состоявшими в отдаленном родстве с философскими построениями идеалистов Беркли и Канта), и это бросает тень на всю партию, взятую в целом (тень легла на партию потому, что на протяжении восемнадцатого и девятнадцатого веков легион философов доказывали ошибочность и бессмысленность взглядов Беркли и Канта). Чтобы улучшить положение партии, нужно было доказать, что Богданов и его кампания представляют собой всего лишь закономерно распадающуюся философскую секту внутри партии. Плеханов и Ленин разработали философию, на фоне которой русские эмпириокритики-махисты выглядели как малочисленные отщепенцы, по неразумию отклонившиеся от генеральной линии партии по вопросам философии и исторической социологии. Генеральная линия партии находилась в зависимости от двухвековой критики взглядов Беркли и Канта. Но кем были Беркли и Кант? Они были номиналистами; на протяжении восемнадцатого и девятнадцатого веков против этих номиналистов вели философскую борьбу сотни анти-номиналистов. Генеральная линия партии, руководимой Лениным и Плехановым, уклонялась в сторону анти-номинализма и чрезвычайно близкой к анти-номинализму метафизики.

Некоторые философы, в том числе Гегель и Игнатович, указывали на необходимость одновременного преподавания онтологии и гносеологии — преподавание взглядов на природные явления должно сопровождаться повествованием об исследовательской деятельности, приведшей к пониманию природных явлений и формированию нынешних взглядов на природу. По сути дела, настоящая брошюра «Теория познания? Это очень просто!» представляет собой стремление к реализации указанной доктрины — в брошюре рассказывается и о том, каково понимание природных явлений, и о том, какие препятствия вынуждены были преодолевать исследователи в ходе выковывания понимания, какие споры возникали в научной среде. Есть правильное понимание вещей, и есть неправильное понимание вещей. В этом вопросе споров нет, но есть споры в другом вопросе: каким способом можно отличить правильное понимание от неправильного понимания? Споры, проблемы, затруднения, зарождающиеся в процессе исследовательской деятельности, объяснялись В.И.Лениным посредством указания на заговор, учиненный сторонниками религиозного мировоззрения и мракобесами других разновидностей. Теория заговоров — один из элементов ленинской теории познания. Теория познания Канта и Маха отличается от теории познания Гегеля, и это объясняется тем, что Гегель пытался честно рассказать о познании и развитии науки, о связи между развитием природы и развитием науки, а Кант с Махом организовали заговор против Гегеля и ради интересов поповщины исказили написанное Гегелем, коварно создав превратное представление о подлинном развитии науки.

С чего нужно начинать теоретическую подготовку к научным исследованиям — с изучения типичных ошибок, совершенных предыдущими поколениями естествоиспытателей, или с изучения философских книг, со страниц которых веет уверенностью в безошибочности процесса изучения природы? Ленин был убежден, что заговор мракобесов и обскурантистов так или иначе основывался на изучении типичных ошибок.

В «Материализме и эмпириокритицизме», на первой странице книги, В.И.Ленин «поставил себе задачей разыскать, на чем свихнулись люди, преподносящие…нечто невероятно сбивчивое, путаное и реакционное». У каждого желающего имеется возможность повторить подвиг Ленина, и указать на сбивчивое, свихнутое, путаное и реакционное в брошюре «Теория познания? Это очень просто!».

В первом номере журнала «Под знаменем марксизма» за 1938 год напечатана статья философа А.А. Максимова «О философских воззрениях академика Миткевича и путях развития советской физики». В следующем номере журнала опубликован ответ физика В.А.Фока, и в ответе с заголовком «К дискуссиям по вопросам физики» имеется такая фраза: «Неужели Максимову не ясно, — если под флагом материализма преподносится вздор, то это на руку врагам материализма?»